Лада - Страница 40

— Говорил я, гнать надо этого предателя, не князь он больше.

— Это его земля, Всемил, — устало сказал Ратибор.

— Лежи, не шевелись, — попросила Лада.

— Нельзя его тут оставлять, — сказал Третьяк. — И к Никите его нельзя, там наперво искать будут. Да и вам лучше уйти.

— Так куда же нам? — испуганно спросила Лада.

— Уезжать вам надо, — согласился с Третьяком товарищ по дозору.

— Да, — согласился Всемил. — Ратибор, — присел он на корточки рядом с братом. — Ты только держись. Я тебя из города вывезу.

— И что? Под стеной прикопаешь?

— Раз шутит, значит, жить будет, — вздохнула Лада. — Только куда же вы поедите, Всемил?

— В Быстроград, — решил парень. — Иди вещи собирай, Ладушка.

— Да что вам там собирать? — Лада прикусила губу.

— Свои, или ты со мной не хочешь ехать? — Всемил нахмурился, он‑то и мысли не допускал, что Лада останется.

— Я? А папа?

— И Никиту заберём, конечно же.

— А Ратибор? — Лада нерешительно остановилась у двери. — Нельзя его тут оставлять.

— Ратибора давайте ко мне перенесём, — решил Третьяк.

— У тебя дом прямо напротив княжеского терема, — воскликнул кто‑то.

— Именно, там искать вряд ли будут. Всемил, а ты ищи лошадь и телегу, чем быстрее вы уедите, тем лучше.

— Будто воры бежим, — грустно скакал Ратибор. — Не надо меня никуда уносить, если суждено мне умереть, лучше уж в отцовском доме. С Дарёной снова увижусь.

— Ты потерпи ещё немного без жены, — попросил Всемил. — Не бросай меня совсем одного.

Ратибор не ответил, ему было плохо и он прикрыл глаза. Когда все ушли, из‑под ресниц дружинника потекли слёзы.

— Дядя Никита, мы с Ратибором уехать должны, — сказал утром ювелиру Всемил. — Поедем с нами?

— Всемил, — Никита вздохнул. — Ладушку забери и уезжайте. Ты ведь позаботишься о ней?

— Лада без тебя не поедет, да и я не хочу тебя одного бросать. Прошу тебя, дядь Никита, поедем с нами.

— Увози брата, мы тут останемся, — спустилась вниз по лестнице Лада. — Вещи ваши я сложила, сейчас поесть в дорогу соберу, — она кусала губы, чтобы не расплакаться. Не представляла себе Лада, как они с отцом одни жить будут. Страшно ей вдруг стало в родном городе, где знала она каждую улочку, каждый дом. Страшными вдруг стали люди, пугал вернувшийся князь.

— Дядя Никита, — Всемил сел так чтобы видеть глаза мужчины. — Что тебя тут держит?

— Лебедь моя тут и девочки, — едва слышно сказал Никита.

— Они умерли, дядь Никита. Они теперь у отца Неба, на вас с Ладой смотрят и радуются что вы живы. У нас тоже тут и мать с отцом, и Любомир, но Ратибора ночью убить пытались. Боится его князь и тут нам жизни больше не будет.

— Ратибора убить пытались? — вскочил Никита. — Где он? Что с ним? Он живой?

— Живой, дома сейчас спит. Его ребята караулят, но не жить же всю жизнь под охраной.

— Уезжать вам надо.

— Я о том и говорю, дядя Никита. Только не могу я без вас уехать, понимаешь? Не остаться не могу, не уехать.

— Поедем с ними, папа, — попросила Лада тихо. — Страшно мне тут оставаться. Я когда на улицу выхожу, на меня так смотрят…

— Это потому что ты выжила.

— Я знаю, но они будто ненавидят меня за это.

— Ладушка, да что же ты говоришь такое? — Никита даже представить подобного не мог. — Радуются люди что ты живая.

— Я выжила, их женщины умерли, — вздохнула девушка. — Да и смысла нам оставаться тут нет.

— Поедем, — решился Никита. — Что делать надо, Всемил?

— Вещи собирайте, — улыбнулся парень. — Лошадь и телегу я найду.

— Лада, бери только самое необходимое, — распорядился Никита. — Эх, жаль дом не продать.

— Не продать, — согласилась Лада. — Сейчас домов свободных сколько хочешь. Кто ж его купит?

— А на что же мы жить будем, Ладушка? — Никита восстановился посреди комнаты.

— С нами Всемил и Ратибор будут, заработаем, — уверенно сказала Лада, хотя сомнения отца и ей передались. Со дня смерти жены, Никита за работу ни разу не садился. Он и раньше, когда ем плохо было, работать не мог, а теперь, Лада не была уверена что когда‑нибудь снова сможет. И что же тогда, всю жизнь у Ратибора со Всемилом на шее сидеть?

Лада подумала и отправилась в дом напротив. Там было двое дружинников на охрану, сам Ратибор дремал на лавке, куда его ночью Всемил уложил. Когда Лада вошла, все трое повернулись и посмотрели на неё.

— Здравствуйте, — поклонилась Лада. — Ратибор, ты как?

— Твоими молитвами, — выдавил из себя улыбку Ратибор. — Всемил забегал, сказал Никита с нами уехать согласился.

— Да, — кивнула Лада, — только…, — она замялась.

— Что? — Ратибор попытался приподняться на локте, но Лада не позволила и силой заставила его лечь обратно.

— Нельзя тебе подниматься, лежи смирно.

— Только что, Лада? — повторил свой вопрос мужчина.

— Только как вы жить дальше планируете? — спросила она.

— Наймёмся в дружину к князю какому‑нибудь, — уверенно ответил Ратибор. — Мы со Всемилом воины хорошие.

— А мы? Отец работать не может, горе его сильно подкосило, а я… много ли я наработать могу?

— Лада, нас двое, уж всяко тебя и Никиту прокормить сможем. И не смей говорить мне что нахлебницей ты быть не хочешь, — строго приказал Ратибор. — Мы семья. Отец твой сыном меня назвал и то что Дарена умерла, не значит что вы мне чужими стали. Ты Всемилу сестрёнка, а значит и с этой стороны мы с тобой тоже вроде как родня. Так что даже не думай. И потом, любое горе время лечит, не ставь на отце крест, может ещё оклемается. Иди собирайся, — Ратибора утомила эта гневная тирада, и он прикрыл глаза. Лада благодарно кивнула, погладила его по руке и побежала домой.