Лада - Страница 45

— Дома, Ладушка, — нежно гладя дочь по волосам, ответил Никита. — В тепле. Пусть домик неказистый, зато сухой. И ты поправишься, хорошая моя.

— Надо воды принести, — Ратибор потянулся за вёдрами, но Всемил оттолкнул его.

— Рано тебе, — заявил он. — Я сам принесу. А где тут колодец?

— А мне откуда знать? — хмыкнул Ратибор. — Это же ты у нас тут жил.

— Так я в городе жил. Ладно, найду.

— Погоди, я с тобой, — Ратибор накинул непромокаемый плащ, одного из дружинников. — Потом вернуть надо будет, — пробормотал он. — Никита, мы быстро.

— Идите, — кивнул ювелир.

Когда Ратибор и Всемил вышли со двора он потрогал лоб Лады, та всё ещё горела, вздохнул и огляделся. Да, с его оставленным домом это было не сравнить, ну да даже эта старая развалюшка сейчас его радовала. Пусть маленькая, пусть старая, зато их. Может и не надолго, но зато у них есть дом, а Никита ещё помнил те времена когда сам бездомным мыкался и углы у людей снимал. На съём жилья деньги нужны, а у них денег очень не много осталось. Никита прошёлся по крохотной кухне, заглянул за печку, распугав там мышей и пауков, нашёл люк в погреб. В подполе он нашёл довольно много солений и заготовок, правда, безбожно испорченных. Всё же со смерти хозяйки два года прошло.

— Будь ласков к ней отец Небо, — прошептал Никита. — И передай ей благодарность нашу за дом.

Никита заглянул в мешок с едой, что от князя привезли, еды там было много, на пару дней им хватит. Мужчина по–хозяйски вытер найденным полотенцем запылившуюся посуду и накрыл на стол.

— За водой ходить далековато, — Ратибор вошёл в дом, стряхивая капли дождя с плаща.

— Рядом прудик есть, но в нём вода плохая, — следом вошёл Всемил с полными вёдрами воды. — Так, надо котелок какой найти. А может тут от прежней хозяйки травы какие остались?

— Остались, — кивнул Никита. — Я тут осмотрелся малость.

— Это хорошо, — Ратибор едва заметно улыбнулся. Может теперь Никита отживёт, хоть немного. — Нашёл что?

— Не много, подпол тут есть, но там все запасы испорчены, я выкинул, — Никита показал выгребную яму. — Зато у нас есть посуда, бельё и полотенца.

— Это и Лада из дома захватила, — хмыкнул Всемил.

— Только наше пока мокрое, а тут сухое, — возразил ему Ратибор. — И посуда — это хорошо, всё покупать меньше будет. О, я вижу, ты, дядь Никита стол накрыл.

— Здорово, — Всемил потёр руки. — Я ужасно голодный. Лада не просыпалась больше?

— Нет, — покачал головой Никита. — Спит.

— Ничего, мы ей оставим немного, — Всемил уселся во главу стола, но потом смутился и, бросив виноватый взгляд на брата, встал.

— Ты его? — удивился Никита.

— Ну не место мне пока во главе стола. Садись ты, дядь Никита, а я тут сяду.

Ратибор кивнул, одобряя поступок брата.

— Да какой я глава? — Никита горько вздохнул. — Я и у себя‑то в семье во главе стола сидел просто потому…, — он прикусил губу, вспомнив о жене.

— Не надо, дядь Никита, — тронул его за плечо Ратибор. — Ты среди нас самый старший, тебе и семью возглавлять.

— Нет, Ратибор, это твоё место, — Никита сел напротив Всемила. — Боюсь, от меня большого толку не будет, а ты сможешь. А там Ладушка будет сидеть, — он кивнул на единственное оставшееся свободное место. Будто специально для нас стол делали.

— Точно, — Ратибор не стал спорить и сел во главе стола. — Ну что? — он огляделся. — Помянем бывшую хозяйку и поблагодарим богов за новый дом.

— Помянем, поблагодарим, — отозвались Никита со Всемилом, и все выпили по глотку молока, обмыв таким образом начало новой жизни.

Лада поправлялась медленно и потом до самой весны постоянно и тяжело болела. Драгоценностей, оставшихся у Никиты, хватило на запасы на зиму и на ремонт дома, больше денег не осталось. Всемила взяли в дружину сразу, а Ратибору отказали. Ему обещали место, но только когда он окончательно оправится от ранения, а на это ушло несколько месяцев. Ратибор хотел было наняться к лесорубам, но Всемил долго с ним по этому поводу ругался, крича, что он не против зарабатывать на семью один, но если Ратибор собирается надорваться и вообще слечь, то кормить он его не намерен.

Лада Всемила поддержала, Никита тоже согласился что Ратибору стоит посидеть дома, а чтобы им полегче было, сам пошёл к лесорубам.

— Ты пойми, — виновато объяснял он дочери. — Не могу я как раньше работать, не могу.

Лада не настаивала, только горько вздыхала и очень боялась что отец надорвётся в лесу или с ним что‑нибудь случится, но про страхи свои только Всемилу рассказывала.

К февралю Ратибор поправился полностью и прошёл испытание в дружину. Жить стало полегче, а потом пришла весна.

— Лада, ты дома? — крикнул с улицы Всемил.

— Дома, — отозвалась девушка и вышла на крыльцо. — Ой, — Всемил был не один, рядом с ним у недавно поставленного заборчика стоял кентавр.

— Это Ставр, — представил друга Всемил. — Мы на минутку. Я тут Ставру похвастался, что ты пирожки лучше всех печёшь, он мне не поверил. Ты их сегодня случайно не делала?

— Делаю как раз, — Лада опасливо посмотрела на приятеля Всемила. Она уже видела кентавров в городе, но издали, близко девушка подходить боялась и восторга «братьев» по их поводу не разделяла.

— Вот и славно, пошли, — Всемил вошёл во двор, кентавр следом. — Заходи, — парень открыл для друга дверь.

— Я лучше тут, — покачал головой Ставр. — Домик у вас маленький, мне там не развернуться.

— Точно, — смерив друга и проём взглядом, согласился Всемил. — Лада, тащи пирожки сюда, а не то Ставр нам дом разнесёт.

Лада испугалась, что кентавр обидится, но тот даже ухом не повёл. Девушка вынесла ещё горячие пироги с рыбой и морс, что только остыть успел.