Лада - Страница 56

— Не нашёл, мне её отец Лады сделал. Не отличить, правда?

— Слушай, как сделано, — уважительно зацокал языком Фёдор. — И потёртости и цвет, один в один.

— У папы золотые руки, — тихо сказала Лада и краем глаза заметила что Феда наблюдает за ней и наблюдает весьма недружелюбно. К тому же Егор её почему‑то до сих пор волновал, хоть он и одет был.

— Мне пора. До свидания, — Лада поспешно выскочила из дома. Её всё ещё трясло, и она совершенно не понимала почему, вернее не хотела понимать. Совсем не хотела.

— Не знал что у нас в городе новый ювелир, — сказал Фёдор. — Дорого обошлось?

— Нет, я… О боги, — Егор подскочил. — Я заплатить ей забыл, — он сдёрнул у отца с пояса кошель с деньгами и бросился догонять Ладу.

— Лада, — девушка уходила быстро, и потому догнал её Егор не сразу. — Лада, я рассчитаться с тобой забыл.

— Ой, — Лада зажмурилась, ругая себя последними словами. Да что же это на неё нашло? Ни разу ведь не было такого чтобы она плату за отцовскую работу взять забыла.

— Вот, — Егор отсчитал нужную сумму. — И спасибо отцу передай, он правда замечательный мастер. Надо ему за прежнее ремесло браться, а не лес валить.

— Мне тоже кажется надо, — согласилась Лада. — Только… только не знаем мы, сможет ли он как раньше работать. Он ещё после маминой смерти не оправился. Папа работать, когда ему плохо, не может.

— Так ведь начал, — удивился Егор. — И в им украшенных бляхах пол дружины ходит и серёжки, я слышал, он красивые делал.

— Это мелочи всё, — покачала головой девушка. — Знаешь он какие раньше украшения делал? Глаз не оторвать. Он личным ювелиром при князе был, тот ни у кого кроме украшений не заказывал. Отец камень любой чувствует, вот смотри на него и как бы видит как его обрамить. Но это когда всё хорошо и спокойно, а как нервничать начинает, видеть перестаёт. Вот тогда он просто ремесленником становится, а он мастер, понимаешь?

— Да, — Егор действительно понял о чём говорила Лада. — Но тут только время поможет, такую боль только оно заглушить может.

— Вот Ратибор так же сказал, велел не настаивать чтобы отец лесорубов оставил, сказал, папа сам поймёт когда пора. Ну да я заболталась, спасибо, — Лада снова смутилась. — Я пойду.

— Ты уверена что чувствуешь себя хорошо? — спросил Егор. — Может проводить тебя?

— Нет, что ты, я сама, я в порядке, — поспешно заверила его девушка, быстро пошла прочь и почти тут же споткнулась на ровном месте.

— Я всё же провожу, — Егор догнал её и взял под руку. — Мне так спокойнее будет.

До самого своего дома Лада молчала или невпопад отвечала на вопросы, а у калитки, поблагодарила Егора и поспешно убежала в дом.

Егор удивлённо хмыкнул и пошёл обратно.

— Лада, всё в порядке? — спросил вечером после ужина, Ратибор. — Ты что‑то сегодня на себя не похожа.

— Хорошо всё, — выдавила из себя улыбку Лада. — Просто устала немного, жара убивает просто.

— Это точно, жарко очень, — согласился мужчина. — Ты днём из дома старайся не выходить надолго и брось уже этот огород, всё равно ничего путного мы с него не соберём.

— Да как же совсем не выходить? — Лада вздохнула. — Надо же то одно, то другое.

— Побереги себя, — строго сказал Ратибор. — И не готовь так много, тяжело потом, кошмары мучают.

— Кошмары? — удивилась Лада, а потом нахмурилась. — Почему же сразу не говоришь, если не вкусно.

— Мне вкусно, Ладушка. Так вкусно, то отказаться от ужина не могу. Но по жаре такой тяжело потом. Ты вон сам, я смотрю, одними овощами обходишься. А готовишь ты лучше всех.

— Спасибо, — девушка польщено улыбнулась.

Со двора в дом вошёл Никита, он во дворе себе рабочее место организовал и, пока не темнело, сидел там.

— Что скажешь, Лада? — он положил перед дочерью на стол красивый налобный обруч, разноцветными камешками украшенный.

— Красиво, — Лада покрутила отцову работу, рассматривая со всех сторон, а потом на себя примерила. — Красиво же? — она повернулась так чтобы Ратибор видел.

— Очень, — согласился тот. — А что за каменья, дядь Никит?

— То стёклышки, — ювелир вздохнул. — Драгоценные камни стоят дорого, да и серебро они не очень любят, им золото нужно.

Лада сняла обруч, положила его на стол и о чём‑то задумалась, а потом тихонько пошла в уголок, где сундук с её вещами стоял. Там, с самого дна, достала она платье своё любимое, красивое, парчовое, расшитое жемчугом. Такого даже у княжеских дочек не было. Ей это платье отец в соседнем городе купил. Она надевала его раз всего, потом всё как‑то повода не было. Лада отложила платье в сторону и вытащила из сундука шкатулочку, в которой украшения свои хранила. Из дома она забрала только самые дорогие, что отец ей делал или Всемил дарил. Всемиловы дороги были потому как друга лучшего подарок. А вот отцовы ещё и стоили не мало. Девушка приложила к уху большие тяжёлые серьги с изумрудами, ожерелье с редким чёрным жемчугом, а потом опустила их на колени и вздохнула. Если всё это продать, то наверняка можно будет золота купить и камней драгоценных немного. У кого бы только спросить, кому всё это предложить? Первым на ум Егор пришёл, да, собственно, кроме него да приятелей братьев по дружине Лада в городе больше и не знала. Дружинники вряд ли нужные знакомства имели, а вот Егор мог.

Егор помочь не отказался, только время ему дать попросил. Через три дня он принёс Ладе деньги за проданные наряды и украшения.

— Всё так быстро продать удалось? — удивилась девушка.

— Всё. Неужто не жалко было такую красоту отдавать? — спросил Егор.

Лада улыбаться перестала, ей было до слёз жалко, но если отец будет и дальше серебряную мелочёвку делать будет, он никогда на прежний уровень не выйдет.